В коридоре у нас висел шкафчик. Шкафчик насквозь пропахший лекарствами. И я помню балдела от этого запаха, как мартовский кот от валерьянки.

В шкафчике было две скрипучие дверки и закрывались они на крючок. Крючок этот всегда вызывал у меня бурный восторг. Потому что я едва могла допрыгнуть и задеть его кончиками пальцев, открыв его таким образом.

Шкафчик был покрыт черной обивкой, напоминающей кожу, либо это и была кожа.

Главный интерес представляли витаминки из шкафа. Они были желтенькие и кругленькие – аскорбиновая кислота. Мне непременно надо было обсосать витамин до того состояния, когда из желтого он становился белым. Вот тут начиналась такая кислятина! Мне невероятно нравилось сочетание кислого и сладкого.

Еще любила, когда гости собирались за столом и ели лимон, обсыпанный сахаром, сахар уже подтаивал немного...

Раз в день я непременно пила газировку. Маленькую эмалированную кружку с ручкой. Больше не полагалось. Газировка шипела и была прозрачной. Удовольствие растягивалось, пила с чувством, с толком, с расстановкой.

Вот сам аппарат, откуда газировка и наливалась. Баллончики, которыми этот механизм заправлялся. Они напоминали пули, только форма отличалась. Такие маленькие, холодненькие, словно бутылка кефира – и внешне. Казалось, они сделаны из алюминия. Это все дело вставлялось в газировочный аппарат, по размеру – как термос. Операция была ответственная, но как она проходила не видела, потому что производилась она ночью, а ночью я уже спала.

Любимое блюдо на завтрак – яйцо всмятку. Непременно горячее и посыпанное солью. Достаешь эту желтую жижу и кладешь в рот. По вкусу – словно соленая, жидкая и теплая медуза. Больше всего конечно приятно, когда добираешься до той части, где желток переходит в белок – это прозрачная часть, смешанная с белком. Затем начинаешь потихоньку выскребать белок, пока не останется только скорлупа. Скорлупа лежит в белой пластмассовой кувшинке на зеленом листе. Непременно нужно заглянуть внутрь пустой скорлупы и поскрести ложкой. Не то кто-то шуршит, не то это чьи-то шаги..

Наступает суббота. Суббота – а значит не нужно идти в детский сад. Мама уже приготовила апельсин. Я сама его чищу – сам процесс доставляет удовольствие. Чистка любых цитрусовых у меня сопровождается стишком: «Мы делили апельсин, много нас, а он один…». Мандарины съедаются быстро и их мало..

После апельсина самое время пообедать. Мама бросает в воду пельмени из красно-белой советской упаковки с расписной деревянной ложкой на фасаде. Самое любимое блюдо на обед – наваристая вода от пельменей со сметаной. Нет ничего вкуснее!

Пора идти на прогулку. Рядом с кухней располагается вешалка с огромными латунными крючками. На них висят старые пальто, мои куртки, мамины плащи и папина серая задрипанная куртка. Папа любит выпить. Он собрал уже приличную коллекцию бутылок из-под пива. Все они рассредоточены по кухне и занимают в целом добрую ее половину, а кухня у нас двенадцать метров. Когда бывает заденешь их – они звенят. Бутылки большей частью зеленые или непонятного грязно-серо-зеленого оттенка. Интересно, а сколько их?

Под вешалкой не стоит обувь, как это обычно бывает. Под вешалкой стоит мой велосипед, прислоненный к стене. От него падает тень, отделяя силуэт. От вешалки пахнет старым и ностальгическим.

Выхожу во двор, вот моя цветная паутинка. Дети лазят по ней, а я удивляюсь, какие они шустрые и проворные – и мне бы так. Но это абсолютно не мое..

Я добираюсь до аллеи – сумасшедшей красоты кусты и деревья с красными, темно-красными, бордовыми листьями с зелеными вкраплениями – составляют предмет моего восхищения и тщательного исследования.

Ощущается дождь, асфальт мокрый, ненадолго появляется осеннее солнце. Вдыхаешь. Пора возвращаться. Скоро стемнеет.

Шторы не зашторены. Светит лампа, светит тускло. На потолке – три лампочки в белых плафонах. Старый деревянный серый пол. Труднопередаваемая словами атмосфера уюта. Внутри – дрожь, мне холодновато, но я не одеваюсь, мне хочется продлить момент.

Я сажусь на пол, собираю игрушки и начинаю выбирать – во что бы сегодня мне сыграть?